ПРОИЗВЕДЕНИЯ НАШИХ ДРУЗЕЙ

ПРОИЗВЕДЕНИЯ НАШИХ ДРУЗЕЙ (351)

druzja

Произведения наших друзей

Подкатегории

Проза

Проза (219)

articles

Проза друзей нашего сайта
Просмотр материалов ...
Поэзия

Поэзия (133)

poerty
Поэзия друзей нашего сайта
Просмотр материалов ...

Ярыжные люди – откроем-ка книги! –

Сидели в ночи у костра.

То – голь перекатная, сплошь шаромыги,

У них ни кола, ни двора…

 

Протяжные песни тоскливые пели,

В исподнем топтали росу.

Над ними холодные ветры гудели,

Из глаз вышибая слезу.

Отдав монстру по имени ЖКХ половину пенсии, расстроенный Широков вышел из банка и сел в свои «Жигули». В боковое стекло сразу постучали. Давно запрещённый парковщик протянул Широкову руку и замер в ожидании денег. Их ещё не запретили.

- Вас же нет, я по телевизору видел. – сказал Широков, протягивая двести рублей.

- Всё относительно. Сегодня меня нет, завтра тебя, послезавтра телевизора. – ответил парковщик и канул вместе с деньгами. 

Широков ещё больше расстроился и, едва отъехав, совершил манёвр под названием «разворот».

«Какое прекрасное лицо! Такие женские лица я видел только на старинных гравюрах и вдруг здесь…» - подумал Головкин. Лицо действительно было прекрасно – высокий чистый лоб, на который якобы случайно спала белокурая прядка, яркие синие глаза, румянец, и не нарисованный, а природный, это Головкин определять умел. Восхитила его белая, как будто никогда не видевшая солнечного света кожа, очаровательная шляпка с небольшой вуалью, шея, прикрытая якобы небрежно повязанным шарфиком… Он успел рассмотреть даже пальцы, украшенные дорогими перстнями… Женщина улыбалась каким-то своим мыслям, взгляд её, не задерживаясь, пробежал по Головкину и устремился вверх, строго очерченный профиль проплыл мимо и Головкин с трудом подавил в себе желание обернуться.

красивая китайская легенда

Как-то Ученик пришёл к Мастеру и спросил:

- Я три года повторяю за тобой всё, что делаешь ты, Мастер. Когда ты отдыхаешь, отдыхаю и я. Когда встаёшь ты, встаю и я. Когда ты выходишь на улицу, я тоже выхожу. Я научился видеть зелёный осколок в зелёной траве и белый снег на белом дереве. Моё лицо уже не боится ни жары, ни холода, а сердце бьётся медленно и спокойно. Я пью чай и вдыхаю аромат деревьев и кустов. Если я вижу повозку, я знаю, куда она едет. Если я не вижу повозку, я всё равно знаю, куда она едет. Может, я уже стал Мастером? 

Зубная щётка уже давно привыкла к одиночеству. Она даже научилась находить преимущества в такой жизни – во-первых, просторный пластиковый стаканчик без соседей, пусть не очень чистый, но она же понимает, что Хозяин мужчина и не знает, что там смертоносные микробы на дне заводятся… Во-вторых, зубная паста только для неё одной – часто, конечно, засохшая, ведь колпачки у этой породы людей всегда бесследно исчезают... Она вообще подумывала, что и весь ванный мир принадлежит только ей, хотя там жили ещё бритва, одеколон, мыло и полотенце, но эти предметы не часто, но менялись, а она была долгожительницей. Да что говорить – зубная щётка пережила даже крем для рук, вместе с которым здесь и поселилась!

Вспыхнет свет на Приморском бульваре —

Это город зажжёт фонари.

На Ракушке оркестр заиграет,

Можешь слушать, а хочешь — смотри.

 

Нет свободных скамеек под вечер,

Горожанам здесь всё по душе.

Здесь и отдых, и новые встречи,

И свиданья знакомых уже.

23 июль/ 2021

Карька

Автор

- Ложись! Ложись! - Егор делал знаки в воздухе рукой, словно придавливая кого-то невидимого ладонью к земле.

- Па, да чё ложись-то, - возразил десятилетний Семка, худенький мальчуган с пятнами зеленки на стриженой голове - Прошлый раз бабка Макарчиха в воронку схоронилась а ее все равно убило. Ты ж сам говорил - два раза в одно место не попадет, а убило же. 

При прошлом обстреле, дня три назад, соседка их, Степанида Макаровна, бабка Макарчиха, и правда, помня слова Егора, что в одно место два раза не попадет, сиганула в воронку от снарядного разрыва и залегла там. Не убереглась старая Макарчиха. Осколок вошел в спину, под лопатку, и охнуть не успела бедная баба. Умерла тут же, на месте, без мучений. 

Спитак

 

Это был декабрь, и декабрь был мёрзлым,

И сыну куртку тёплую одела Арегназ…

Она его увидела через неделю, мёртвым,

Без курточки, которая была ему как раз.

 

Это был декабрь. Безмолвным серым утром

Закричало эхо далеко в горах,

И за бесконечно долгую минуту

Красивый белый город превратился в прах.

Исповедальное

 

Жилище преданной подруги.

У окон – морем лебеда…

Я был единственным в округе,

Кто мог заглядывать сюда

 

Она меня тайком встречала,

В глазах проглядывала грусть,

Я целовался для начала

И говорил себе: – Ну, пусть!

Алло, алло, вы слышите меня?

Мой голос в трубке вашей раздается.

Я из ушедшего зову вас дня,

Боюсь, что ненароком связь прервется.

 

Да, между нами три десятка лет.

Ответьте, как вы, хорошо живете?

Вот почему-то связи часто нет,

И не найдешь вас, вы же на работе.

Страница 24 из 26