Таежное охотничье зимовье спряталось в верховьях Быстринки среди вековых сосен. Почерневший от времени сруб покосился, наполовину ушел венцами в землю и порос мхом. Сквозь  крытую рубероидом крышу дымит в небо ржавая труба.

Внутри тепло и уютно. Под низким потолком висит на проволочке «летучая мышь», ее ровный неяркий свет создает особую атмосферу волшебства. В небольшое, с газетный лист оконце проглядывают синеющие сумерки, потрескивает крепчающий к ночи мороз. Самодельная, сваренная на века печурка довольно светится раскрасневшимися боками. В избе пахнет березовыми дровами, сосновой смолой, овчиной и едой. Пахнет вкусно.

Я уже и не припомню, по какому поводу собрались мы в тот вечер. Помню только, что была ранняя зима, такая, когда снега не так много и морозы еще не зашкаливают за тридцать. Ближе к полуночи, когда тосты потеряли свою актуальность, анекдоты остроту и компания приустала ­– застолье пошло на убыль.