В славном авиационном полку, базирующемся близ берега моря, летчики, как и везде, любили коньяк.
Приближался Новый год, и надо было что-то делать. Запланировали полет в Кировабад − двигатель на завод отправлять. Лучшему экипажу Ан-12 была доверена честь обеспечить полк янтарным напитком. Им вручили две двухсотлитровые бочки, две тысячи рублей и явки поставщиков.
У дочери день рождения. Гости, подруги. В основном с мужьями. Человек десять. Чтобы не мешать, стал под дверью и слушаю.
Шум и ор, как на бирже до спада. Радуюсь – вот умеет же молодежь веселиться. Практически без выпивки. Вот курят только, как пираты. Но разговоры какие-то странные. Все больше «Да» и «Ага» и смеются как-то недружно. То одна захихикает, то другая заржет. Значит, на группки разбились.
- А полковые наши, полковые-то что учудили! ? Коля Белошвейкин, молодой командир экипажа, охотник со стажем, завладел вниманием еще смеявшейся компании. - Я про то, как управленцы берлогу купили, - призвал он в свидетели Серегу Дьяченко, который, зная, о чем пойдет речь, в предвкушении удовольствия уже крутил головой.
Чаще всего после свадьбы случаются дети. Обычно это мальчики или девочки. Правда, в жизни бывает и так, что дети рождаются и до свадьбы, или вообще без нее.
Бывает, но тогда женитьба – это не праздник жизни.
Разве ж это правильно, когда папка и мамка, они же жених и невеста, тихо и незаметно просто регистрируются в ЗАГСе?
Хмурый весенний день. Дымка облаков. Пепельная улица, графитно-серый асфальт, желтая трава щетинится на газонах. В тени берёз и тополей горкой лежит грязноватый, льдистый снежок. Растрепанный клён – американец, похож на озябшего бродягу, закутался в бурую, драную шаль прошлогодней листвы и трясет кисточками крылатых семян.
Ветер подул, и ржавые листья закружились, пригоршнями упали на дорожный асфальт, на щербатую, бетонную, тротуарную плитку. Прохожие бегут, подняв воротники, натянув капюшоны на глаза,
Как-то гоняли наши доблестные противолодочники самолетом Ил-38 американскую подводную лодку восточнее мыса Шипунский на Камчатке.
Близко от территориальных вод. Удачно так контакт установили. Море спокойное, шумов посторонних нет. Обычно через час в районе поиска десятки кораблей лодку своими шумами маскируют. А тут тишина, на воде никого.
Возле нашего дома шумят сердцевидной листвой старые тополя. Большой иссиня черный ворон облюбовал ровную ветку на высоком осокоре. Ветка выросла почти под прямым углом к стволу и хорошо освещена солнцем. Дважды в день, утром и вечером, в одно и то же время ворон прилетает, усаживается на привычное место и зычно каркает на всю округу, сообщая птицам важные новости.
Как-то иду я мимо тополя и слышу, как ворон громко каркает, а его перебивает злобным стрекотанием сорока.
Верить в Иисуса, как в «просто пророка», пусть даже безгрешного, христианину не пристало. Вникать же в иудейские хулы — тем паче. Нужно исповедовать Сына Тем, Кем Он есть и как мы научены – Светом от Света, Богом истинным от Бога истинного, рожденным, несотворенным. Единосущным Отцу, через Которого все сотворено. И помощь нам в утверждении на камне веры оказывает праздник Преображения.
Взрослые, словно сговорившись, обращались к Андрюше с одним и тем же вопросом:
– Кем ты станешь, когда вырастешь?
Мальчуган понимал, что от него ждут примерно таких слов: «Буду космонавтом... А может, военным...».
Но, как честный человек, Андрюша, вздыхая, заученно отвечал:
– Не знаю... Ещё не решил...
Прилетел как-то к нам командующий авиацией флота. Собрал всех в Доме офицеров и рассказал странную вещь. Оказывается, в тех частях, где выявлено больше недостатков в подготовке и выполнении полетов, там меньше предпосылок к летным происшествиям, а также летных происшествий. Привел статистику. Всем стало ясно: чем больше недостатков вскроем и устраним, тем безопаснее летать будем.
Шулюм – это такое варево, которое готовится исключительно на костре, и шулюм – это все-таки действо. Кто думает, что это просто еда, тот так же сильно ошибается, как я в молодости, когда думал, что женитьба – это раз и навечно.
Особенным шулюм бывает только осенью, когда все живое набирает к зиме свой вес и стать. Лес к тому времени берется желтизной, по распадкам разные грибы россыпью и уже некуда их брать, а третьего дня были первые заморозки. Самое время для шулюма.
Подробнее ...
В ту протоку так просто не попасть. Устье ее густо заросло тальником, завалено топляками, и со стороны реки совсем незаметно. Но если заглянуть за тальники, то дальше открывался узкий и достаточно глубокий проход. Большой лодкой не пройти, но хантыйским обласом, или старого образца «Казанкой» пробраться можно.